Нет, в этой статье речь пойдет не о самом Алоисе Альцгеймере, о котором мы написали уже достаточно много, а о заболевании, названном в его честь – приговоре, который ежедневно слышат около 20 тысяч людей по всему миру и который в течение всего нескольких лет лишает человека памяти, эмоций, движения и жизни. Этот же приговор услышал в 1995 году и талантливый английский художник Уильям Утермолен. Превозмогая себя, он создал уникальный портрет болезни, показывающий то страшное, что происходило с его личностью в течение пяти лет – до того момента, пока портретист окончательно не потерял себя.
Уильям Утермолен с женой. 2007
По жестокой иронии судьбы Уильям Утермолен стал известным именно тогда, когда из-за болезни уже окончательно потерял разум. В 2001 году в журнале The Lancet его лечащий врач Мартин Россор (Martin Rossor) вместе с ухаживающей за художником медсестрой Рон Айзекс (Ron Isaacs) и коллегой Себастианом Крутчем (Sebastian J Crutch) опубликовал статью, в которой описал анамнез его жизни, заболевания, а также с помощью серии его автопортретов, написанных с 1996 по 2000 годы, попытался проанализировать то, как менялось восприятие творцом себя, пространства, цвета, форм, размеров и других характеристик окружающего мира.
Эти работы стали наиболее знаковыми с точки зрения медицины, психологии и искусства, а также послужили той основой, на которой впоследствии разработали многие программы реабилитации пациентов с деменцией и принципы арт-терапии.
Судьбу Уильяма Утермолена до рокового заболевания нельзя было назвать какой-то примечательной. Он родился в США в 1933 году, учился в Пенсильванской академии искусств, после чего в 1957 году получил возможность уехать в одно из самых элитных учебных мест для деятелей прекрасного в Великобритании – оксфордскую Школу искусств Раскина (Ruskin School of Art). Там он провел год и вскоре осел в Лондоне, так и не захотев вернуться на родину.
В то время в мире искусства господствовал поп-арт, но Утермолен так и не вошел в пул «трендовых» художников, так как не желал следовать капризной моде и презирал абстракционизм, во всех свои работах стараясь соблюдать детальную точность рисунка. Это прекрасно видно в сериях работ «Cantos», на которую его вдохновил «Инферно» пера Данте; «Mummers» о новогоднем параде в Южной Филадельфии; «Vietnam», где основным источником образов становится Вьетнамская война, переплетенная с природными мотивами.
Одна из работ вьетнамского цикла, 1972-1973
В 1962 году художник обрел свою постоянную музу – культуроведа и историка искусства Патрисию Редмонд. Как она вспоминала впоследствии, Уильям заинтересовал ее именно своим бесстрашным движением против общего течения в мире искусства, так как многие художники в то время отказывались от своих предпочтений в рисунке в пользу моды и востребованности публикой.
Тревожные сигналы
Именно Патрисия в конце 80-х — начале 90-х годов начала замечать странности, происходящие с ее мужем. Сначала они сводились к небольшой забывчивости, ошибкам в подсчетах домашнего бюджета, трудностям завязывать галстук и писать от руки. Она стала обращать внимание на то, что Уильям все чаще ходил в мастерскую напряженным, озабоченным, угрюмым, а приходя домой, замыкался в собственных мыслях и вяло реагировал на попытки с ним заговорить. На вопросы о том, как движется работа, он отвечал, что испытывает временный творческий застой.
В общем-то для творческой личности Уильяма немного апатичное и отрешенное состояние было нормой, поэтому миссис Утермолен долгое время не била тревогу, пока не произошел крайне странный казус, все-таки заставивший супругов обратиться к врачам.
В 1995 году дела Уильяма Утермолена налаживались: коллекционеры интересовались его серией, связанной с войной во Вьетнаме, несколько галерей предложили провести выставки его последнего цикла картин «Conversation Pieces» о личной жизни и быте художника. И чтобы уладить вопрос с будущей выставкой в Galerie Toft (1996), он отправился в Париж для встречи с агентом.
Conversation, 1990 -1991. «Conversation Pieces»
Каждый раз, посещая этот город, он не мог отказать себе в удовольствии пройтись по Лувру, который он знал как свои пять пальцев. Однако, в тот день он так и не смог отыскать заветное здание, которое он раньше мог найти в закрытыми глазами.
Пообщавшись наспех с агентом, ужасно расстроенный Утермолен вернулся в Лондон и рассказал обо всем жене, после чего пара отправилась к врачу. Увы, проведя несколько тестов на функции лобных долей, эпизодическую память, познавательные способности, а также изучив МРТ снимки, врач озвучила диагноз «вероятная болезнь Альцгеймера» (probable Alzheimer’s disease, так как точный диагноз ставится только при патологоанатомическом вскрытии) и весьма неутешительный прогноз.
Думаем, не стоит говорить, каким шоком стала эта новость для 61-летнего художника, который не мыслил себя вне своего творчества.
W.Utermohlen Self Portrait, 1967
Вернувшись домой, Утермолен пишет последнюю крупную и одну из самых знаменитых своих работ – «Blue Skies», в которой отражает свое состояние – состояние человека, чей мир больше никогда не будет прежним, обреченного падать в небытие и лишенного надежды на выздоровление. Он сидит за столом и с силой, которая просматривается в его позе, держится за край, сжимая второй рукой кружку.
Blue Skies, 1995.
После этого в 1996 году его госпитализировали для обследования и лечения в Национальную клинику неврологии и нейрохирургии в Лондоне. Он настолько расстроен, что теряет всякий интерес к жизни и творчеству. Однако, медсестра, которую к нему приставили в качестве сиделки, убедила его снова взяться за кисти, так как его опыт в написании себя во время болезни может стать (и в итоге стал) беспрецедентным.
Уильям вернулся к работе. Он каждый год писал по нескольку своих портретов, и с каждым годом его восприятие искажалось. Он уходил от четкости к абстракции, сам того не желая.
W.Utermohlen Self Portrait with Easel — Yellow and Greem, 1996
W.Utermohlen Self Portrait — Yellow, 1997
W.Utermohlen Self Portrait with saw, 1997
«Когда каждый небольшой автопортрет завершался, Уильям показывал его своей медсестре Рон Айзекс. Рон посещала студию и фотографировала каждую новую работу. Убежденность Рон в том, что усилия Уильяма помогают усиливать понимание глубоко психологических и травматических аспектов болезни, несомненно, побуждали Уильяма продолжать», — рассказывает в биографии Патрисия Утермолен.
W.Utermohlen Self Portrait with easel, 1998
W.Utermohlen Erased Self Portrait , 1999
W.Utermohlen Self Portrait — Head I, 2000
W.Utermohlen Self Portrait — Head with coffee stain, 2001
«Самое смешное, что в конце жизни он все же пришел к абстрактному экспрессионизму, — невесело усмехается Патрисия. – Он, всю жизнь противившийся этому, стремящийся к дюреровской точности рисунка, стал типичным абстракционистом. Хорошо, что сам Билл об этом уже не узнал».
Психотерапевты, которые анализировали последние автопортреты Уильяма Утермолена, видела в них признаки печали, гнева, бессилия, стыда и тревоги. Цветовая гамма говорит о напряжении и душевных страданиях, а уход от объема к плоскости свидетельствует о прогрессировании атрофии областей теменной коры, так как там находится условная «карта» тела и пространства.
Последний набросок с кофейной кляксой художник сделал в 2001 году, после чего больше не притрагивался ни к кистям, ни к карандашу. В том же году его перевезли в дом для престарелых, где он провел остаток своей жизни вплоть до смерти в 2007 году в возрасте 74 лет. Впрочем, Патрисия отмечает, что ее муж умер именно тогда, когда перестал рисовать.
После выхода знаковой статьи в журнале The Lancet в 2001 году личность Утермолена стала культовой: о нем написали многие крупнейшие СМИ мира, он стал поводом для научного интереса многих психологов и специалистов, занимающихся деменцией, им резко заинтересовались галереи, состоялось более двадцати сольных и групповых экспозиций его работ.
«Как странно – получить признание за те работы, которые писал больной, фактически утративший трудоспособность человек», — не раз сокрушалась Патрисия, которая с невероятной болью наблюдала за тем, как год от года болезнь забирала ее любимого мужа, который тем не менее упорно продолжал бороться с ней до последнего.
«Пример непрекращающихся усилий творить искусство – на той стадии болезни, когда основные навыки профессии уже утрачены – является свидетельством невероятной жизнеспособности человеческой тяги к созиданию», — отмечают врачи в статье из The Lancet.
Текст : Анна Хоружая
Читайте материалы нашего сайта в Facebook, ВКонтакте, Яндекс-Дзен и канале в Telegram, а также следите за новыми картинками дня в Instagram.
